Чаданский феномен Кому нужен "Устуу-Хурээ"?
Чаданский феномен. Кому нужен "Устуу-Хурээ"?
ЦА №29 (12 — 18 июля 2002)
Четыре года назад в Чадане родилось нечто очень важное, по своему значению выходящее за рамки не только Дзун-Хемчикского кожууна, но и всей Тувы, приобретая мировое, общечеловеческое звучание. Это – фестиваль живой музыки «Устуу-Хурээ», девиз которого «От живой музыки – к живой вере». Родившись не в чиновничьих кабинетах, не по приказу, а по движению души, этот фестиваль стал символом того, что так необходимо сегодня Туве – объединения и понимания.
Объединения не по искусственному признаку мифических партий и блоков с красивыми названиями, создающихся ради вожделенной победы на очередных выборах, а по-настоящему – ради серьезной общей идеи, которая нашла бы живой отклик в сердце каждого. Не кто-то из больших и упитанных государственно-политических мужей, готовых ради драгоценных голосов избирателей перегрызть глотку своему сопернику и перессорить весь народ, поделив его на «своих» и «чужих», понял эту такую простую истину. Понял ее Игорь Дулуш – музыкант госфилармонии. 
Нет у него ни толстого кошелька с купюрами, ни живота-авторитета, ни престижной иномарки. Он ничего не может пообещать тем, кто поддерживает его – ни высокого поста, ни солидного вознаграждения за верную службу, ни государственной квартиры ( у него и своей-то нет – живет с семьей в общежитии). Но вот уже четыре года вокруг этого человека с тихим голосом и в неизменном прикиде – простеньких джинсах и синей панамке – собираются люди и бескорыстно помогают фестивалю. Помогают, потому что понимают: то, что делает Игорь, он делает искренне, не для собственной выгоды, а для людей Тувы. И объединяет он вокруг себя таких же «ненормальных», как он сам: не лжепатриотов с сумасшедшими глазами, весь «патриотизм» которых заключается в поисках «врагов Тувы», мешающих спокойно жить «себе, любимому», а людей, готовых не на словах, а на деле возрождать духовность, помогать людям понять друг друга.
Прекрасный, вдумчивый собеседник, Игорь не любит говорить красивых публичных речей. Не языком слов – языком музыки говорят на этом фестивале. Здесь нет ограничения ни музыкальным жанрам, ни стилям. Как нет ограничения ни по национальностям, ни по вероисповеданию, ни по возрасту.
Здесь все равны и одинаково любимы.
Страшно ли в Чадане?
Когда я собиралась в Чадан, кызыльчане делали круглые глаза и смотрели на меня, как на ненормальную: «Там же страшно! Там же уже русских совсем не осталось, это же самый криминальный район!»
«Там все хирурги без дипломов» - сначала я не поняла сути этой мрачной шутки о Дзун-Хемчике. Мне пояснили: ну, режут они там всех подряд. «Чадан – тувинское Чикаго». Это мнение о центре Дзун-Хемчикского кожууна, увы, подтверждают и милицейские сводки: район в них лидирует.
Однако ничего такого страшного в Чадане и чаданцах в дни фестиваля, проходившего там с 3 по 7 июля, я не заметила. Напротив, участников фестиваля, а их было более двухсот человек, местные жители встречали, как самых дорогих гостей. Я не услышала ни одного грубого слова, не увидела ни в одном лице ни злобы, ни ненависти. Напротив, на улицах, в перерывах между концертами парни и мужчины с суровыми лицами подходили знакомиться, услышав слова «газета «Центр Азии», радостно жали руку, приглашали приезжать еще и даже обещали в следующий раз лично принять с персональным бараном.
А иностранные гости – журналисты, поклонники тувинского хоомея Ээро Юлкунин (Финляндия), Рейган Сильвестри, Стефан Камола (США), Йерун Аллебе (Голландия), Мерелин Гиттон (Франция), Марек Гробовский (Польша) пользовались особым, повышенным вниманием. Я была свидетелем того, как возле Дома культуры местные парни обступили Йеруна и, узнав откуда он, тут же окрестив «летучим голландцем», начали наперебой знакомиться, весело вспоминая все, что они знают о стране гостя: припомнили, и голландский сыр, и то, что голландцы исторически считались лучшими мореходами.
Нисколько не страшно было и жить в юрточно-палаточном лагере в лесу, где расположились все участники фестиваля. Нам, журналистам и иностранным гостям, досталась самая просторная юрта, установленная администрацией района. Дипломатично (но не без некоторых проблем) поделив на шестнадцать человек десять выделенных нам матрацев, мы ночевали очень калоритно-символично. Кызыльские представители телекомпании «Новый век», «Tuva-on-line», «Центра Азии», фотомастер Татьяна Немкова и тувинская москвичка Илона Виноградова сбились для тепла в одну кучу справа, в центре устроились участники шаман-шоу шаманки Ай-Чурек со своими звучными бубнами и с прикорнувшим к ним Хураган-оолом: барашком, по-тувински, окрестили американца Стефана за его каштановую кудрявую шевелюру. Затем – француженка, у выхода – голландец, напротив финн.
Правда солидный скандинавский гость не выдержал экзотической ночевки и вежливо, но безуспешно пытаясь выяснить – не дадут ли ему великодушно к матрацу еще и одеяло, в конце концов по-английски сбежал в местную гостиницу. Далеко не пятизвездочный отель, но хоть одеяло-то ему там дали. Это – к вопросу о том, что Чадану, начинающему благодаря фестивалю приобретать международную популярность, пора уже развивать гостиничный бизнес с нормальными условиями для приема иностранных гостей, которые, конечно, едут к нам за экзотикой, но при этом не прочь время от времени еще и помыться.
Но вернемся к вопросу об «опасности» Чадана. Никаких эксцессов не было и в палаточном лагере. Ни пьяных криков, ни нашествий хулиганов – только песни у костра звучали в чаданской ночи.
Строгое правило фестиваля – во все дни работы алкоголь для всех музыкантов и гостей строго воспрещен. Сухой закон. Даже в положении написано: явка участников в нетрезвом состоянии на мероприятия фестиваля влечет автоматическое устранение от участия в фестивале.
На одном из предыдущих мероприятий был прецедент: хорошо известный коллектив, рискнувший нарушить сухой закон, был тут же отправлен обратно в Кызыл. На этом уже все всё поняли и не подводили общее дело, держались стойко. Только одного чересчур расшумевшегося музыканта, решившего, что правила не для него, увидели мы в ночь открытия у большого костра. Но на следующий день с ним так серьезно поговорили, что он стал ниже травы, опасаясь пить даже воду.
Хорошо сработала и местная милиция, укрепленная кызыльским ОМОНом. Мы, распевая у костра, и не подозревали, что где-то в темноте скрываются охраняющие наш покой сотрудники. Только утром последнего дня к догоревшим головешкам вышел омоновец и, устало улыбаясь вздохнул: «С вами, конечно, весело, но хорошо, что вы уже уезжаете – устали очень дежурить сутками». Оказывается, пост был установлен даже у бревнышек через речушку Чадан, по которым только и можно было перебраться из города в наш музыкальный лагерь. Ночью, привлеченные песнями, в гости к музыкантам отправились местные парни. Без дурных намерений, но выпившие были. Поэтому наш охранник, стойко выполнявший приказ, не позволил им перейти по бревнышкам. Сам свалился в холодную воду, но покой гостей, среди которых было много школьников, защитил. Выражаю благодарность чаданской милиции и омоновцам!
Однако никакая охрана не даст стопроцентной гарантии – к каждому ее не приставишь. То, что даже крутые чаданские парни в дни фестиваля как-то особенно подтянулись, стараясь показать себя только с лучшей стороны, говорит о том, что люди прекрасно понимают огромное значение фестиваля для их города, гордятся, что такое престижное мероприятие проводится именно у них в Дзун-Хемчикском районе.
А вот администрация района, мне думается, еще не совсем понимает, какое счастье свалилось им на голову в виде фестиваля, сколько пользы можно извлечь для кожууна и в воспитательном, и в культурном, и в перспективном экономическом плане из этого не внесенного ни в какие официальные планы министерства культуры праздника живой музыки и веры, с каждым годом становящегося все более популярным.
Каждый имеет право быть самим собой, сказать свое слово
На фестивале нет богатых и шикарных призов. Самая крупная из наград – Гран-при – составляла на этот раз всего 5 тысяч рублей – никакого сравнения с «Окой» Конгар-ооловского «Дембилдея».
Кстати, приятно порадовало то, что Конгар-оол Ондар, накануне с шиком проведший свой фестиваль хоомея («ЦА» №28) и изрядно потратившийся на него, не зазнался от международной славы, не счел фестиваль Дулуша конкурентом, а приехал с семьей в Чадан и привез свои призы участникам. Все-таки умеют наши музыканты, хоть и у них в будничной жизни есть свои «заморочки» и споры, поддерживать друг друга в общем деле. Чего не скажешь о наших политиках, умеющих «дружить» только против кого-то.
Впрочем, Когар-оол Ондар одновременно и музыкант, и депутат: вот такое исключение из правил. Может быть, стоит избирать в наш Хурал побольше музыкантов, и тогда из него все же получится слаженный политический оркестр, а не крыловский квартет?
Нет, не за богатыми призами едут музыканты на этот благотворительный фестиваль (а с каждым годом в нем участвует все больше коллективов, и дипломы фестиваля ценятся все выше). Едут ради поддержки общей идеи, которую автор проекта и душа фестиваля Игорь Дулуш, так выразил на заключительном Гала-концерте, когда его, предпочитающего держаться в тени, буквально вытолкнули на сцену для «итоговой речи»:
«Мы все – разные. Кто-то играет джаз, кто-то рок, кто-то классику, кто-то заслуженный, кто-то только начинает. Но мы все – музыканты. Музыкантов очень трудно выстроить в одну шеренгу. Но мы собрались здесь вместе на фестиваль, «Устуу-Хурээ», посвященный возрождению Верхне-Чаданского Хурээ, ради идеи ненасилия, веротерпимости. Каждый человек имеет право быть самим собой, сказать свое слово. Я вас люблю. Спасибо вам».
Да уж, такого разнообразия стилей и жанров, собранных вместе, чаданский зритель ( да и кызыльский тоже) еще не видел – 23 тувинских коллектива плюс иностранные гости-участники. Три дня в Доме культуры проходила конкурсная программа – до поздней ночи. На четвертый день – Гала-концерт, во время которого зал был забит до отказа: сидячих мест не хватило, стояли вдоль стен, сидели на полу.
И аплодировали от души любимым мелодиям, и удивлялись необычному, но все равно аплодировали. Ну уж совсем удивил чаданцев огромный Игорь Швецов, музыкант симфонического оркестра. В синей майке с эмблемой «Союз правых сил», грязных джинсах (такой имидж – у каждого свой) он так мощно дудел на своей трубе, так громогласно выкрикивал: «Я устал, я устал искать самого себя», и при этом так бойко прыгал на сцене, словно давя ногами полчища тараканов, что оглушенные зрители долго не могли прийти в себя, деликатно улыбаясь и переглядываясь. Но и у Швецова нашелся в Чадане горячий поклонник. Во время его выступления сидящий на полу местный убогий –божий человек, схватил совок для мусора, отшлепал по попам облепивших сцену ребятишек, мешавших обзору, подхватил выпавшую из-за пазухи обгрызенную половину буханки хлеба и с величайшем наслаждением, закрыв глаза и размахивая руками в такт, дослушал понравившуюся вещь.
И рядом, контрастом – совсем другая музыка: ансамбль «Ойна» (преподаватель Валерий Ондар) – прелестные девчушки из республиканской школы искусств, серебряные звуки ксилофона: Бах, Хачатурян. Малышки получили специальный диплом за широкий охват мировой музыки.
Юные таланты на этом четвертом фестивале были представлены широко – приехали фольклорные коллективы из кызыльских школ №5, 9. Умные руководители детских коллективов воспользовались возможностью для общения, роста, обмена опытом.
Но начинающие удивили опытных. Так, Шончалай Монгуш (ансамбль «Амырга», школа №9) признана победительницей в номинации «Лучший женский вокал». Маленькая девочка в красном тоне поразила сильным соло в песне-символе «Мен тыва мен» (Я – тувинец). Эта песня, написанная тувинцем, живущим в Монголии, полна такой любви к своей земле и такой тоской по ней, так величественна и одновременно щемяща, что, рассказывали мне, тувинцы, живущие за Саянами, слыша ее, не могут удержаться от слез. Появились слезы на глазах и у некоторых сидящих в зале. Как все это уместилось в маленькой Шончалай? Ведь чтобы так спеть, надо иметь не только большой голос, но и большую душу.
Женщина в музыке была очень ярко представлена на фестивале. Трио «Тыва кызы» было встреченно овациями, когда девушки перешли на горловое пение. Эти выпускницы кызыльского училища искусств уже вышли на международную арену (диплом за лучшую аранжировку).
А пять девушек из Ак-Довурака – ансамбль «Онзагай» («Особые»), пока получают республиканскую популярность, прославляя Ак-Довурак. Образ города, в котором с развалом комбината «Туваасбест» совершенно заглохла жизнь, отступает на задний план, когда слышишь их ликующую, заводящую зал песню, посвященную городу.
Молодежь встречает «Особых» из Ак-Довурака восторженными криками. Блестящие платья с бахромой, сапоги, гитары – все в стиле поп-группы, в этом жанре яркие выпускницы нашего училища искусств и признаны лучшими. ( Ну просто на поток поставлено в училище производство талантов-энтузиастов)!
Продемонстрировал фестиваль и разнообразие районного творчества: Тес-Хемский кожуун был представлен фольклорным ансамблем из села Берт-Даг, самый младший, семилетний, участник которого Кежиктиг Монгуш отмечен спецпризом.
Улуг-Хем представлял ансамбль «Амыр-Санаа» с солистом, автором песен и стихов Александром Саржат-оолом. Этот ансамбль, рожденный в колонии строгого режима (они и вышли-то на сцену как-то совсем неартистично – сутулясь, чуть ли не руки за спину), впервые выступал на таком престижном фестивале. Самого Саржат-оола, чьи песни из зоны (общий срок – 22 года) – «Амыр-Санна», «Мама», «Кошки-Мышки» и многие другие поет вся Тува, даже такие знатоки тувинской музыки, как музыкальный тележурналист-асс Андрей Чымба, воочию увидели впервые.
Непростая судьба, неоднозначная жизнь, тяжелые статьи УК, раскаяние, нестандартные песни… Впервые на этом фестивале Александр Саржат-оол дал интервью специально для «Центра Азии», которое я готовлю для одной из очередных «Встреч в Центре Азии». Александр Саржат-оол признан жюри лучшим композитором.
Интересно, что с Саржат-оолом сработал главный принцип фестиваля: только живая музыка, никаких фонограмм. Именно во время выступления «Амыр-Санаа» на отборочном концерте вдруг погас свет. Но ведущие не растерялись: «Группа продолжит без света, без микрофонов – у нас живая музыка». И загорелись огоньки зажигалок, и луч фонарика супероператора ГТРК «Тыва» Каадыра Куулара высветил из тьмы лицо «тувинского Высоцкого», из растерянного и огорченного становящегося все долее светлым по мере того, как к нему на помощь, усиляя тихий голос, приходили один за другим музыканты, певцы. И все вместе, со зрителями, допели до конца трогательную песню о детстве и друзьях, мелодия которой до сих пор звучит в ушах.
Францию представляла Мерелин Гиттон, приехавшая в Туву в поисках «настоящей жизни». Не зная ни одного слова не только по-тувински, но даже по-русски, жизнерадостная француженка, сияя всеми своими веснушками, умудрялась найти общий язык со всеми. А беседовать ей приходилось без перерыва – Мерелин была самой популярной женщиной фестиваля.
Без слов спелась она с молчаливым человеком-группой «Гендосом» – Геннадием Чамзырыном, создавшим себе загадочно-неприступный имидж тувинского Мефистофеля. Черные усы, переходящие в черную бородку, особый черный облегающий костюм, черные сапоги – очень колоритно и интригующе. И всегда и везде на фестивале – только в черном, имидж есть имидж. Не берусь утверждать, спал ли Гендос так же – в имиджевом костюме и сапогах, но вот купался он именно так: весь в черном – и в воду. Видела своими глазами.
Экспромт, рожденный прямо на фестивале – виолончель Гендоса, терзая которую самым невозможным образом, он извлекает самые невероятные звуки (чем потрясает западную публику) плюс сильные голосовые эксперименты Мерлин родили нечто столь суперневероятное, что жюри без споров присудило энтузиастам-экспериментаторам победу в номинации «Авангард».
Рейган Сильвестри поразил чаданцев классом игры на ударных. Американский Хураган-оол – Стефан получил спецдиплом за лучший иностранный хоомей. А вот потрясающий чаданский баянист-виртуоз Мерген Сат остался без диплома. Настоящий самородок музыки, не знающий никакой нотной грамоты, он такое выдавал по вечерам у костра! И играть без устали мог без перерыва. А вот на сцену с сольным номером почему-то не вышел – постеснялся. Зря. Готовьтесь к пятому фестивалю, Мерген, я считаю, у вас есть персональные шансы.
Гран-при фестиваля за лучшую композицию по буддизму получил ансамбль «Тыва» - молодое поколение тувинской филармонии. Серьезную, достойную главного диплома духовную музыкальную композицию создали ребята.
Приз – пять тысяч рублей от фонда ветеранов Афганистана и «Боевого братства» вручали Шолбан и Юрий Кара-оолы. Кроме того Шолбан Кара-оол сообщил, что 25 тысяч рублей они жертвуют на восстановление Верхнее-Чаданского Хурээ («Устуу-Хурээ») и достройку Нижнее-Чаданского, которое сегодня известно как «Хурээ, которое строит Шойгу».
Это было единственное финансовое поступление на Хурээ. Больше спонсоров не нашлось.
Все доходы от фестиваля (а много ли заработаешь, если на билеты назначена самая символическая цена – 20 и 30 рублей, больше чаданцам заплатить при всей любви к музыке просто не в силах) пошли на возмещение расходов. Планировалось, что выручка от концертов пойдет на «содействие возрождению буддизма» - так и в положении о фестивале сказано, но отдел культуры кожууна выставила организаторам фестиваля такой счет, включив в него и аренду зала, и электроплитки, и даже... аренду юрт, что на содействие возрождению буддизма уже ничего не осталось...
(Начало. Продолжение в №30)
Надежда АНТУФЬЕВА
Чадан – Кызыл
ЦА №30 (19 — 25 июля 2002)
(Продолжение. Начало в №29)
САМЫЙ СТОЙКИЙ ХРАМ И САМЫЕ СТОЙКИЕ ЛАМЫ
С хурээ связана вся история Чадана. В 2003 году город будет праздновать свое 130-летие. Именно постройка Нижнечаданского (Алдыы) Хурээ и стала датой, от которой отсчитывается его история – 1873 год.
К сведению. Первый буддийский монастырь в Туве, Эрзинский, построен на сто лет раньше – в 1772 году на территории, примыкающей к Северо-Западной Монголии – в Оюнарском кожууне (современный Эрзинский кожуун). Именно оттуда, из Монголии, шло распространение буддизма среди тувинцев. Именно монастыри – хурээ становились для кочевого народа не только религиозными центрами, но и центрами культуры, торговли, образования. Все они возводились по монгольским строительным образцам – были деревянными.
И ни одного из них поэтому не сохранилось. Дерево легко поддается разрушению – и монастырские комплексы (всего их было 31), возводившиеся с 1873 по 1926 год включительно, были в 30-х годах постепенно порушены руками тех же, кто их и строил, руками их детей и внуков. Сигнал к гонениям на лам, к разрушению монастырей был дан январским 1929 года пленумом Центрального Комитета Тувинской Народно-Революционной партии, после чего последовали соответствующие постановления Малого и Великого Хуралов.
К началу 40-х годов на территории Тувы не осталось ни одного хурээ. Сегодня от построек не осталось даже следа. И только в единственном месте – в Дзун-Хемчикском кожууне, в нескольких километрах от Чадана (справа от въезда в город) сохранились стены Верхнечаданского хурээ (Устуу-Хурээ).
Сохранились именно потому, что возводились по особому – тибетскому проекту: храм строили не из дерева, а из особым образом замешанной глины. Хемчикский правитель Хайдып специально пригласил из Тибета архитектора Кунтана Римпоче, под руководством которого в течение двух лет – с 1905 по 1907 – и велось строительство.
Монастырь очень скоро стал одним из престижных образовательных центров. Не только роскошным убранством, но и богатой библиотекой, коллекцией музыкальных инструментов славился он.
Сто восьмилетних мальчиков было собрано в Устуу-Хурээ сразу после его открытия. Первый настоятель храма, старший брат Хайдыпа Ондар Чамзы учил их монгольскому и тибетскому языкам, буддийской философии. Именно ламы Верхнечаданского хурээ под руководством Лопсан-Чимита Монгуша создали первый вариант тувинского алфавита.
Именно здесь воспитывались и первые государственные деятели провозглашенной в 1921 году независимой Тувинской республики.
Приемный сын Хайдыпа, основатель тувинской государственности (совместно с Иннокентием Сафьяновым), первый председатель Совмина ТНР Монгуш Буян-Бадыргы стал одним из образованнейших людей своего времени благодаря обучению у монгольского ламы Оскала Уржута. Третий председатель Совмина Сат Чурмит-Дажы тоже получал образование в Верхнечаданском хурээ – у Оскала Уржута. А второй председатель Совмина ТНР Куулар Донгук сам был ламой Верхнечаданского хурээ. Все они поплатились за это, и первым – сам Буян-Бадыргы, приговор о расстреле которого был вынесен в 1932 году.
Самого же Ондара Чамзы, первого и последнего настоятеля Устуу-Хурээ, расстреляли раньше. Осенью 1929 года на VIII съезде ТНРП делегат Тарбый-оол внес предложение: уничтожить Камбы-ламу Ондара Чамзы. Инициатива активного делегата была единодушно поддержана всеми участниками съезда. В те годы и в СССР, и в ТНР все делалось единодушно, рискнувший отступить от единодушной генеральной линии сам себе подписывал смертный приговор.
73-летнего старца расстреляли в мае 1930 года по дороге из Чадана в Кызыл. Он, связанный, измученный пытками, сам просил, не откладывая, привести приговор в исполнение. Его ученики-ламы ночью забрали тело своего учителя и тайно похоронили.
Участь своего настоятеля разделил и храм. До сих пор на стенах хурээ видны выбоины от пуль – в них стреляли, используя в качестве тира. И это вынесли белые стены…
Подобно своему храму чаданские ламы тоже отличались особой стойкостью. Когда в Туве уже ни осталось ни одного хурээ, а оставшиеся в живых ламы вынуждены были затаиться, несколько лам Верхне- и Нижнечаданского хурээ попытались сохранить хурээ, перенеся его в местечко Теве-Хая, где поставили несколько юрт и построили в 1946 году два молитвенных дома, стали принимать тех, кто не смотря на гонения не утратил веру. А такие люди в Дзун-Хемчике оставались – и было их немало.
В 1960 году, когда, казалось бы, антирелигиозная работа в Туве была «на высоте» – согласно партийной линии, верующие Дзун-Хемчика собрали очень большую по тому времени сумму – 45 тысяч рублей на возрождение своего храма. Но встревоженные партийно-советские органы согласия на это не дали, провели в районе 64 собрания по «разоблачению деятельности лам», их самих разогнали, имущество молельных домов передали в совхозы, а деньги, собранные на строительство хурээ изъяли в областной бюджет. Последний буддийский центр, продержавшийся в Туве дольше всех остальных, был закрыт.
Но воспитание и образование, полученное в Верхнечаданском хурээ было настолько фундаментальным, а зерна веры, посеянные в души, так крепки, что их не смогли уничтожить ни время, ни люди, в своей мании разрушения старавшиеся переусердствовать время. Очень символично, что когда в 1990 году в селе камнерезов Кызыл-Даге Бай-Тайгинского кожууна по инициативе художников-камнерезов Саая Когела и Сергея Кочаа был построен первый возродившийся в Туве буддийский храм, то обряд посвящения совершил 94-летний Куулар Шымбай-оол, в свое время, мальчиком,учившийся именно в Верхнечаданском хурээ.
Так что чаданцы могут по праву гордиться прошлым своего кожууна, ведущей ролью его государственно-религиозных деятелей в истории Тувы. Кстати, Марина Монгуш, ученый, чья прекрасная книга «История буддизма в Туве» (Новосибирск, «Наука», 2001г.) оказала мне огромную помощь в подготовке исторической части этого материала, считает, что в 1944 году, когда Тува добровольно вошла в состав СССР, была воплощена в жизнь идея единения с Россией, родившаяся именно в Чадане: «…идея, когда-то принадлежавшая Монгушу Буяну-Бадыргы и Камбы-ламе Ондару Чамзы, была претворена в жизнь политиком новой волны Салчаком Тока, который, кстати, в свое время подверг их жестокой критике за контрреволюционные взгляды.»
Вот так-то! Все дороги истории 20 века ведут в Чадан!
ТРОН ГЛАВЫ АДМИНИСТРАЦИИ И КРОВАТЬ ШОЙГУ
Как же сегодня Чадан бережет и развивает свои исторические и культурные ценности, как продолжает свою былую славу?
В городе есть музей имени Буяна-Бадыргы, открывшийся в 1991 году – к 70-летию основания тувинского государства. 13-16 августа 1921 года на Всетувинском учредительном хурале под председательством нойона Дзун-Хемчика (тогда носившего название Даа кожууна) было провозглашено независимое государство Танну-Тува и принята первая Конституция. Дата принятия Конституции – 15 августа – и стала сегодняшним всетувинским государственным праздником – Днем Республики. Этот праздник в апреле 1991 года постановлением Верховного Совета Тувинской АССР под председательством Чимита-Доржу Ондара официально утвержден выходным днем.
Вот и историческое объяснение для тех, кто до сих пор ворчит и не понимает, почему в самый разгар летних сельскохозяйственных работ все районы собираются в Кызыле и три дня празднуют День Республики (Наадым): борьба, скачки, песни, танцы. Ничего не поделаешь – историческая дата. Так что своим законным выходным 15 августа мы обязаны опять же Дзун-Хемчику: его последнему нойону Буяну-Бадыргы, ну и, конечно, председателю Сибревкома Иннокентию Сафьянову, представлявшему Советскую Россию на том, определившем судьбу Тувы съезде.
Руководит музеем – филиалом Национального музея Виктория Куулар, очень любезно, с искренней заинтересованностью встречавшая участников фестиваля, специально в выходной день открыв музей для местных, засаянских и зарубежных журналистов, пожелавших ознакомиться с историей района. Здесь хранятся и экспонаты, переданные из республиканского музея, есть и фотостенды, оформленные уже на месте: фотографии живущих в Чадане потомков Буяна-Бадыргы Монгуша. В добром здравии его дочь Алдын-Куй Монгуш, а внук – Владимир Комбуй-оолович Монгуш продолжает государственные наклонности деда – недавно избран в Палату представителей Великого Хурала, является одним из помощников фестиваля «Устуу-Хурээ». Внучка Буяна-Бадыргы Лариса Сундуй-ооловна Долаан – постоянный спонсор всех четырех фестивалей, и на этот раз она вручала лауреатам свой именной приз – в память деда. Достойные потомки.
В самом просторном зале музея – самый величественный экспонат: массивный деревянный трон. Я было решила, что это трон последних правителей-нойонов – Хайдыпа или Буяна-Бадыргы. Еще и удивилась: как и где он смог так хорошо сохраниться? Но мне разъяснили мою ошибку: это трон не нойона, а прежнего главы администрации района, на котором его возводили в должность. Что ж, тоже экспонат. Экспонат нашей своеобразной современности…
Но самый оригинальный экспонат находится в самом маленьком из шести залов музея – «зале Шойгу», открытом три года назад, когда уроженцу Чадана, министру МЧС было присвоено звание Героя России.
Это – кровать. Металлическая, аккуратно, казарменно-больнично застеленная белым бельем. Одеяло, подушка – все, как положено. Иностранный коллега, посещавший вместе с нами музей, увидав ее, удивленно-радостно воскликнул: «На этой кровати спал Шойгу?!» Все долго смеялись, а иностранному гостю пояснили: хоть в Чадане и гордятся своим земляком, но вовсе не собираются доводить это до абсурда и тащить в музей все кровати, на которых за всю походно-чрезвычайную жизнь спал Сергей Кужугетович. А это кровать – одна из комплекта госпитального оборудования, которое МЧС России, учитывая острую необходимость республики в медицинском оборудовании, подарило чаданской больнице. Виктория Кууларовна выпросила ее в больнице – для экспозиции, потому что на самом деле этот зал носит название не «зал Шойгу», а «музей-комната: спасательная служба России».
Сначала, правда, от радости и гордости (есть и в Чадане свой Герой!) хотели посвятить все лично Шойгу, но потом деликатная и умудренная жизненным опытом директор учла, что неправильно было бы музеефицировать живого человека, тем более, что и сам Шойгу высказывает явное нежелание «бронзоветь при жизни». Но теперь зал спасательной службы испытывает дефицит экспонатов.
В нем только переданные из МЧС фото, ксерокопии Указов, книга С. Шойгу, Ю. Воробьева и В. Владимирова «Катастрофы и государство», книга его отца Кужугета Шойгу «Перо черного грифа» да вот эта кровать. Это все.
Директор обратилась в МЧС с просьбой – подарить музею постоянную форму, оборудование спасателей (это было бы так любопытно для местных мальчишек), теперь ждет решения.
Впрочем, имя Шойгу чаданцы все равно увековечили: одну из центральных улиц – Малчын (Животноводов), где прошло босоногое детство Героя, переименовали в улицу С.К.Шойгу, а ему самому присвоили звание «Почетный гражданин города».
В этом музее, как во всяком хорошем, правильном музее, причудливым образом сплелось прошлое и настоящее. «Залом Шойгу» заканчиваются экспозиции. А начинаются – с макета Устуу-Хурээ, подаренного музею Виллей Хаславской, московским архитектором, автором проекта реставрации Верхнечаданского хурээ, энтузиасткой возрождения уникального памятника истории. Любовно оформленный белый храм висит в специально изготовленной витрине – словно парит во времени и пространстве.
Рядом установлен макет Нижнечаданского хурээ, грустная надпись под которым свидетельствует, что его изготовили в 1965 году «старейшие мастера-камнерезы, ныне покойные Салчак Чанзан и Салчак Норбу».
Как долго будут находиться эти памятники истории и гордости Чадана только в виде музейных макетов? История реставрации Устуу-Хурээ, начавшись еще в 1984 году, тянется по сегодняшний день – без особой надежды на скорое завершение (да и вообще на завершение). Так что Вилля Емельяновна, благодаря которой Устуу-Хурээ и был отнесен к историко-культурным памятникам федерального значения, успела уже поседеть. Когда в прошлом году она в очередной раз приезжала из Москвы в Туву, чтобы продвинуть реставрацию, то поделилась своей мечтой: дожить до того дня, когда на месте руин вновь поднимется Храм. Время неумолимо, и людям отмерен гораздо меньший срок, чем крепким стенам. Грустно, очень грустно будет, если через много лет в музее под падаренным ею макетом появится такая же щемящая подпись, как и под макетом тех, кто любовно выполнил Нижнечаданское хурээ.
КТО ДОЛЖЕН СРОИТЬ СВОЙ ХРАМ: ГЕРОЙ-ЗЕМЛЯК ИЛИ НАРОД?
История строительства Нижнечаданского (Алдыы) Хурээ началась гораздо позже Верхнечаданского – 27 февраля 2001 года в 15 часов. Это время – с точностью до часа без запинки называет Аяс Херел-оол, Даа-Лама Дзун-Хемчикского кожууна, управление которого, так же, как и управление Камбы-Ламы Республики Тыва полностью поддерживает проведение фестиваля, оказывает ему всяческую поддержку.
В палаточном городке фестиваля Даа-Лама рассказывать мне, что переделанное из старой гостиницы в 90-е годы здание хурээ – в аварийном состоянии. Действительно,хурэээ «Майтрейн» не производит того величественного впечатления, как прежние, порушенные храмы. Просто пристроили к старому одноэтажному зданию гостиницы сверху пагоду, оборудовали бывшие номера храмовой утварью и стали проводить службы. Несколько лет Даа-Лама ходил по инстанциям – в администрацию к Президенту, потом решил ехать в Москву – к земляку-герою. Три года упорно ездил в столицу, но застать Сергея Шойгу и попасть к нему на прием не мог – это совсем не так просто, в федеральных министерствах строгие правила.
Когда на третий год Аяс Херел с тибетским учителем Сотпа Гьяцо появились в здании МЧС на Театральном бульваре, что рядом с известным всей стране магазином «Детский мир», то произвели на работников, и на самого министра должное впечатление своей одержимостью идеей. Зима, снег, а они в своих легких бордовых одеждах… Выслушав горячую просьбу лам, Шойгу обещал помочь. На строительство Алдыы-Хурээ он передал 15 тысяч долларов, а летом прошлого года, специально прилетев на два часа в Чадан, чтобы проверить, как продвигается дело, пожертвовал еще 8 тысяч долларов.
Увы, с отъездом Шойгу строительство снова увяло. Деньги быстро кончились, с осени 2001 года в храме не ведутся никакие работы. Двухэтажный деревянный каркас, частично уже облицованный красным кирпичом, так и стоит на окраине города (его строят не на месте исторического и не по точному образцу, но главное – остается историческое имя). Новостройка – в строительных лесах и шатких лесенках, зияет проемами окон. Бетонная коробка незавершенного гаража, пустая сторожка, недоделанный забор, пасущиеся вокруг телята и … пустая бутылка из-под пива «Красный восток», валяющаяся на втором этаже среди уже прорастающих бурьяном кирпичей, неподалеку от уже изготовленного деревянного алтаря.
Непростое дело возвести храм. Разрушить – гораздо легче. Я помню, чего стоило директору туранского музея Татьяне Верещагиной начать и закончить строительство в Туране храма Святого Иннокентия, первого в Туве православного храма, построенного в 1914 году и полностью разрушенного, растасканного по бревнышку в 1961 году. Сколько пришлось побегать, выбивая деньги! Она, авантюристка, даже Ельцину писала и Президент России выделил-таки часть средств, а часть, гораздо меньшую, удалось собрать пожертвованиями людей.
А сколько было хлопот с самой стройкой. Забота о материалах, о голодных строителях, которых приходилось кормить картошкой со своего огорода. И с чего бы Верещагиной было браться за это дело, а вот пришлось, потому что идея была, а желающих посвятить ей силы, время и душу, особенно на начальном этапе, не было. Кто-то же должен был браться. А уже по ходу продвижения строительства подключались все новые и новые добровольные помощники и благотворители: туранцы, кызыльчане, земляки, уехавшие жить за Саяны, жертвовали на свой храм недостающие суммы.
И ведь построила же Татьяна Верещагина Храм, не ожидая никаких похвал и благодарностей (да она их и не получила). Теперь Туранская церковь пользуется особым уважением у православных Тувы: даже кызыльчане предпочитают именно там крестить детей и венчаться.
Думаю, что и дзун-хемчикцам по силам возродить Нижнечаданское хурээ, тем более, что основная работа уже сделана. Ждать, что прославленный земляк, проведший в Чадане свои детсадовские годы, все сделает за них – не совсем в традициях веры (раньше храмы строили и жертвовали на них всем миром).
Интересная деталь: сам Сергей Шойгу – православный, крещен в пятилетнем возрасте на родине мамы – на Украине. Папа – тувинец, мама русская, с родиной – Чаданом связаны только самые детские, ранние воспоминания. Потом – Кызыл, Красноярск, Москва, вся Россия и мир. Но не отмахнулся земляк от просьбы лам, понял всю значимость ее для возрождения духовности, истории народа. Благодаря ему самая большая финансовая основа строительства была заложена. Неужели общими усилиями не удастся довести дело до конца?
Несмотря на то, что финансы дзун-хемчикских предпринимателей (так же, как и финансы их коллег по всей Туве) порядком опустошены прошедшими выборами, Даа-Лама все же уверен в их поддержке. Уже собрано 14 тысяч рублей, обещано 25. 25 тысяч рублей прямо на фестивале передали на строительство Алдын-Хурээ Шолбан и Юрий Кара-оолы.
Если еще и администрация района не будет считать, что этот храм не имеет к ней никакого отношения, а вспомнит исторические традиции своих прославленных нойонов, мудро объединивших и светскую, и духовную власть, то есть надежда: свое 130-летие в 2003 году Чадан встретит с возрожденным Алдыы-Хурээ, с которого и начался отсчет истории города.
Так что с Нижнечаданским хурээ вопрос только в объединении усилий. А вот с уникальным и единственным в своем роде Устуу-Хурээ, название которого и носит фестиваль живой музыки и веры – проблема гораздо серьезнее...
ЦА №31 (26 июля — 1 августа 2002)
(Окончание. Начало в №№ 29, 30)
Этнографический музей под открытым небом в Дзун-хемчике - несбывшаяся мечта
В день рождения Далай-Ламы XIV, 6 июля, участники фестиваля, гости, жители Чадана отправились к руинам Устуу-Хурээ. Всего 5 километров к югу от города – и перед глазами величественное зрелище: живописная долина, пронзительно-голубое небо (такое небо, действительно, можно увидеть только у нас в Туве) и белые стены цокчина (главного храма монастыря). Хоть и руины, но как красиво, контрастом, с открывающими въезд в город развалинами 90-х годов – заброшенными, зияющими пустыми глазницами окон каменными двухэтажками офицерских домов бывшей воинской части. Такие же заброшенные, никому не нужные бетонно-каменные бывшие производственные, сельскохозяйственные здания встречаются и в самом Чадане, и в окрестных селах, так же, как и по всей республике: руины социалистической Тувы. Грустно, но этого уже не восстановить.
А вот Верхнечаданскому хурээ повезло – оно признано историческим памятником федерального (общероссийского) значения, а финансирование его реконструкции включено в федеральную целевую программу министерства культуры России.
Произошло это благодаря Вилле Емельяновне Хаславской, московскому архитектору-реставратору. Впрочем, сейчас я уже даже не знаю, как и назвать ее – московской тувинкой или тувинской москвичкой. Эта удивительная женщина с молодыми сияющими глазами, в свои 72 года жизненной силой и энергией дающая сто очков вперед многим юным старичкам, еще в начале 80-х годов изъездила всю Туву, разыскивая и фиксируя исторические и культурные памятники архитектуры. Изучила Туву так, как не знают ее даже иные уроженцы республики. В Туране взяла на учет первую в Туве школу, построенную в 1906-08 годах на деньги русского переселенческого управления (добротная деревянная постройка служит до сих пор – в ней учатся 3-4 классы). В Тодже изучила крытые берестой и лиственничной корой Чумы оленеводов, в степном Эрзине – шаманские жертвенники – ова. Добралась до Верховья Енисея, посетила скиты староверов и избушки охотников. Нашла даже действующую водяную мельницу! Но самую крупную находку – заброшенные развалины Верхнечаданского хурээ – сделала она в Дзун-Хемчикском районе. И тогда же, в 1983 году, подала докладную записку в министерство культуры тогда еще Тувинской АССР: этот уникальный не только в Туве, но и на территории всего СССР архитектурный памятник должен охраняться государством.
В то время была у Вилли Емельяновны и большая, масштабная мечта: создать в окрестностях Чадана архитектурно-этнографический музей Тувы под открытым небом: собрать вокруг Верхнечаданского хурээ, на степном, луговом, лесном ландшафте, на участке в два квадратных километра, все постройки, отражающие культуру, быт, религии всего населения Тувы. Основа – Устуу-Хурээ, а вокруг него юрты, чумы, ова, затем – усадьбы русских переселенцев, школа, первая в Туве церковь Святого Иннокентия, скиты и избушки староверов, охотничьи избы и даже действующая водяная мельница. Все – со старинной утварью и даже специальными мастерскими – кузнечной, по изготовлению юрт, с участками для выпаса домашних животных.
Читаю по чистой случайности попавшую мне в руки разработку Вилли Хаславской и Виктора Бугровского (спасибо Альбине Григорьевне Наумовой, ветерану медицины, необыкновенно культурному, всесторонне развитому человеку, сохранившей эти материалы в своем домашнем архиве) и понимаю, что уже тогда были правильно определены приоритеты развития Тувы: именно туризм, туризм не только этнографический, но и воспитательный, образовательный.
Ученые всегда зрят в корень, и государственным деятелям почаще надо бы прислушиваться к их советам и идеям, даже, на первый взгляд кажущимся фантастическими. Ведь показала же десятилетняя практика девяностых годов: не получается у нас путь высокоразвитого промышленного региона. И с овчинно-шубной, ковровой фабрикой не выходит, и с паркетным производством. И без нас на мировом рынке полно высококачественных дубленок, ковров и паркета. Теперь вот идея спиртзавода в Туве кажется спасительной – уж алкоголь-то всегда народу пригодится, выгодное дело. Но не спирт спасет Туву и ее народ – в этом я твердо уверена.
Развивать свое, присущее только Туве с ее удивительной природой, национальным колоритом, делая ставку именно на туризм – этот путь представляется более верным.
И его правильно увидела Вилля Хаславская еще в 80-е годы. Исторический уклад жизни, традиции всех районов Тувы, всех населяющих ее народов и групп – этот музей под открытым небом, расположившись на тогдашней утвержденной всесоюзной схемой туристических маршрутов трассе Большого туристского кольца: Абакан – Шушенское – Кызыл – Ак-Довурак – Абаза, был бы сегодня уникальным местом паломничества туристов, не имеющих ни денег, ни сил объездить всю многообразную Туву. А сколько создалось бы рабочих мест по обслуживанию туристов для населения Дзун-Хемчикского кожууна, страдающего сегодня от безработицы, как и все сельское население республики.
Пример подобного этнографического музея совсем рядом с нами, по соседству – в поселке Шушенское Красноярского края. Созданный на базе места ссылки В.И. Ленина, сегодня это целая сибирская деревня-музей, до мелочей воспроизводящая детали крестьянского быта. Здесь и богатые подворья, и избы бедняков, и лавки с товарами, и даже острог – тюрьма.
В музее создана своя гончарная мастерская, развиваются народные промыслы, проводятся многочисленные праздники с участием народных ансамблей, работают кружки для школьников. А дом крестьянки Петровой, где жили Владимир Ильич с Надеждой Константиновной, до мелочей воспроизводит быт политических ссыльных (внимание и вопросы всех посетителей, кстати, особенно вызывают две железные кровати – особая для деревни роскошь конца 19 века – в них клопы не водились). А еще по деревне ходят кони…
Ну просто не музей, а увлекательнейшее путешествие во времени. Если еще есть в Туве те, кто не побывал в Шушенском – очень советую.
Конечно, Шушенскому повезло – историческое место ссылки вождя пролетариата, поэтому в восстановление вокруг «домика Ильича» деревни в 70-е годы вложили огромные средства. В Шушенском даже свой аэропорт – с аэровокзалом, достойным большого города, построили. Благодаря Ильичу в Шушенском сегодня – уникальный этнографический музей, вокруг которого кипит научная, творческая, культурная, духовная жизнь, строится вся инфраструктура поселка, ориентированная на обслуживание туристов.
Проект же Вилли Хаславской в своей основе не имел ничего революционно-героического (буддийское хурээ по тем временам – это далеко не столь идеологически-исторически важный объект, чтобы объединять вокруг него музейный комплекс), да и в конце 80-х годов, когда страна кипела перестройкой, не до музеев было, огромные деньги на осуществление идеи никто бы и не дал. Кроме того энтузиасту-архитектору в Туве привели еще один аргумент против своза под Чадан домов и строений из Пий-Хема и Каа-Хема. Этот железный аргумент состоял всего лишь из одного слова: «Сожгут!».
Сегодня Вилля Емельяновна уже и не вспоминает о той своей сумасшедшей, но такой красивой и перспективной идее. Какой там этнографический комплекс, если вот уже десять лет тянется бесконечная история с восстановлением из руин одного только главного храма Устуу-Хурээ…
Деньги выделяются, но как-то… растекаются.
Выбивание денег в Москве – это тонкое искусство на грани точной науки. Более чем на 90% дотационному бюджету республики исторические памятники, конечно, не потянуть. Одна надежда – на федеральный центр.
Благодаря бесконечным хлопотам Вилли Хаславской, не дающей забыть об уникальном памятнике архитектуры и истории ни череде тувинских депутатов в Госдуме, ни чиновникам Тувы и Москвы, в 1994 году Верхнечаданское хурээ было включено в «Перечень объектов исторического и культурного наследия федерального (общероссийского) значения». Уже тогда из Москвы пришли первые деньги – 40 тысяч рублей, на которые почему-то построили около руин большие ворота (они и до сих пор стоят, правда без забора, и по сей день недоделанного), вдобавок, перепутали стороны света, установив их не на южной стороне, как положено по канонам, а на северной. Неизвестно для чего построили две бревенчатые юрты и сторожку. На этом дело заглохло – до новых денег. (Кстати, точную сумму, необходимую для полного завершения работ, мне никто точно назвать не смог – где-то около 30 миллионов рублей).
Новые деньги – 2 миллиона 400 тысяч рублей пришли из Министерства культуры Республики Тыва целевым назначением – именно на реставрацию Верхнечаданского хурээ. Частями. Сначала в 1999, потом в 2000 году. Вы думаете, работа под Чаданом закипела? Не тут-то было! Деньги как в воду канули. Минкультуры России требует финансового отчета о проделанной работе – за целевые деньги надо строго отчитываться, только тогда будет выделена новая сумма на продолжение работ. А отчета нет и нет…
Оказалось, что не о чем отчитываться: ни копейки из направленных средств не было использовано по назначению. Возник большой скандал, дело в ноябре 2000 года рассматривалось даже депутатами Верховного Хурала – на заседании контрольно-счетной комиссии. Однако никаких прямых хищений выявлено не было, так что ходящие в Чадане смутные разговоры о том, что их земляк, прежний министр культуры Чылгычи Ондар, якобы, истратил предназначенные хурээ денежки на личные нужды, не соответствуют действительности, потому что проверки и отчеты показали – деньги были просто истрачены на другие цели: музыкальные инструменты, издание книги «Буян-Бадыргы», на оплату судебной задолжности строителям по старым долгам, не имеющим никакого отношения к хурээ.
Короче, в минкультуре посчитали, что есть другие, более насущные нужды, а Верхнечаданское хурээ может и подождать. Действительно, ждало же оно семьдесят лет, какое значение имеют еще пара-тройка годиков, тем более программа финансирования рассчитана до 2005 года. Успеем.
Чылгычы Ондар тогда публично признал свою ошибку, рассказал, что лично связан с храмом – там в свое время работал его дед, да и сам он вырос неподалеку – в Бажын-Алааке, обещал возместить потраченные средства и использовать их строго по назначению, подчеркнув, что сам президент решительно настроен полностью закончить реставрацию в 2001 году.
Потраченные средства, действительно, были возмещены министерством культуры РТ и, согласно официальному документу, пришедшему из министерства в конце 2000 года, использованы на изготовление пиломатериалов и резных деталей (вся верхняя часть храма должна быть деревянной).
Прошло полтора года. В Минкультуре РТ произошли перемены: Чылгычы Ондар сегодня представляет Туву в Госдуме России, министром культуры стал Виктор Наксыл. Как же продвинулась стройка? Заместитель министра Светлана Шурышева заверила меня: с деревянными заготовками – все в порядке. Из тех целевых денег 886 тысяч рублей затрачено на резной декор, 529 тысяч – на заготовку древесины, 460 тысяч – на изготовление разных столярных изделий. Почему же все это не везется к храму, не ведутся работы? Оказывается, все сушится в «надежном месте». А пока не высушится надлежащим образом, работы продолжать никак нельзя.
Я, конечно, не деревянных дел мастер, мне до Папы Карло очень далеко, но все-таки полтора года прошло. Это столько положено сушить? Конечно, специалистам виднее, но как бы все не усохло окончательно. Есть у нас подобный горький опыт – сохнет что-нибудь, сохнет и усыхает… до полной невидимости.
Что поделаешь, климат у нас такой сложный, засушливый очень. Резко континентальный.
Короче, строительный энтузиазм Тувы не очень удовлетворил строгое министерство культуры России, но на 2002 год 800 тысяч рублей все же выделили (они должны скоро прийти). Убедить дотошных специалистов федерального министерства в том, что в этом году на работах по реконструкции хурээ мы сможем освоить больше, министерство культуры Тувы не смогло. Да и не очень-то, судя по всему, и старалось. Много денег – много забот: отчитываться надо, работать, беспокоиться, древесину опять же сушить. А тут еще Хаславская из Москвы замучила звонками, теребит: надо уже на 2003 год заявку сдавать, а то не успеем, не включат хурээ в финансирование на 2003 год – все средства на 300-летие Санкт-Петербурга могут пустить.
Всех чиновников и знать - на строительство Хурээ.
Короче, одна головная боль у наших чиновников с этим хурээ. От дела отрывают, вздохнуть свободно не дают. И так целое первое полугодие 2002 года все чиновники без передыху трудились: сначала выборы Председателя Правительства, потом – Великого Хурала. А выборы – они именно от культуры всех сил требуют, потому как без нее ни одному кандидату не удается народ для агитации собрать. Народ свою пользу во время выборов хорошо понимает: десяток-другой минут готов, из уважения, речь кандидата послушать, а дальше – концерт требует (привыкли во время выборов бесплатно к культуре приобщаться). Вот и приходилось агитировать, петь и плясать без остановки – по всем кожуунам и сумонам.
Что уж тут поделаешь – выборы у нас стали главным делом республиканского масштаба и большим всенародным праздником, во время которого жизнь бьет ключом, после чего вновь входя в неспешное, очень неторопливое русло. Так что с осени прошлого года никаких работ на Верхнечаданском хурээ не проводилось. Тогда расчистили завалы, как рассказала мне зам. министра культуры Светлана Шурышева, на это было истрачено 140 тысяч рублей, залили фундамент – 312 тысяч рублей. И все опять затихло.
Впрочем, на мой взгляд, обвинять во всех просчетах и неудачах министерство культуры было бы не совсем справедливо. Все-таки культурное министерство, а не строительное – все специальные тонкости строительного дела, что и как можно сделать с меньшими затратами, его сотрудникам могут быть и неизвестны. На дела строительные у нас специальные люди в правительстве поставлены – есть госкомитет по строительству, есть заместитель председателя правительства – одновременно министр по строительству Евгений Осерцов. Только ведомства эти особого интереса к реконструкции памятника всетувинского и всероссийского значения не проявляют, даже не зная точно, где этот объект реставрации и находится-то.
Интересная историческая деталь: рассказывают, что правитель Даа кожууна Хайдып считал справедливым привлекать к работам на строительстве хурээ всю знать и чиновников огромного кожууна. В начале века чиновники и знать очень активно трудились на Усту-Хурээ, причем, на тяжелых работах – даже раствор замешивали. Правда неплохая традиция? Очень воспитательная.
В свое время и Владимир Ильич Ленин бревно на субботнике нес. Пусть и донес недалеко, но суть не в этом. Главное – всему народу пример показал личного участия во всенародном деле.
У нас же пока такой пример показывает только Вилля Хаславская, специально организовавшая прошлым летом два субботника под Чаданом. Вдохновленные ее порывом, на расчистке стен хурээ от грязи, мусора, бурьяна трудились и работники местного отдела культуры, и студенты истфака Тувинского госуниверситета, и школьники близлежащего совхоза «Искра». Подавали пример и ламы, сам прежний Камбы-Лама Тувы работал лопатой, не считая это зазорным для сана. Правда у самой Вилли Емельяновны лопату отобрали: велели сидеть в тени и беречь здоровье – оно еще ей пригодится…
Устуу-Хурээ - символ тувинской культуры даже для Америки. А для нас?
В этом году Вилля Хаславская не смогла приехать в Туву – министерство культуры РТ не планирует вызывать ее на этот раз в командировку для осуществления авторского надзора над реставрационными работами (нечего надзирать – работы остановились). Но свое теплое приветственное слово участникам фестиваля живой музыки и веры «Устуу-Хурээ» она, конечно же, послала. И оно было зачитано с фестивальной сцены.
Дорогие друзья!
Каким приятным и радостным было известие о том, что и в этом году состоится ваш замечательный праздник. Рада, что идея фестиваля «Устуу-Хурээ» жива и плодотворна! Очень надеюсь, что на фестивале помимо уже известных коллективов, заслуживших признание и награды, появятся и новые молодые исполнители, только начинающие свою творческую жизнь. 
Фестиваль жив, да здравствует фестиваль!!!
Желаю всем вам добра, здоровья, крепкой дружбы, любви к ближним и своему делу и творческих успехов – то есть всего того, что и составляет понятие счастье.
Надеюсь, что в недалеком будущем, мы проведем свой праздник уже у стен восстановленного храма, замечательного памятника архитектуры, имя которого носит наш фестиваль!
Всегда ваша Вилля Емельяновна Хаславская
Пришло приветствие даже из США. Зрители-чаданцы гордо переглядывались: надо же, о нашем хурээ даже в Америке знают и помнят, внимательно вслушивались в звучавшие со сцены слова:
Приветствие народу Тувы от общества «Друзей Тувы» в Америке!
Многие из тех, кого интересует Тува, прочли книгу Отто Мэнхен-Хельфена о его путешествии в республику в 1929 году. В этой книге есть замечательная фотография великого Чаданского хурээ, красивейшего архитектурного сооружения. Трагично и грустно, что храм был разрушен фанатиками в 30-х годах и только сейчас восстанавливается.
Сохранение памятников культуры и природы – это самая главная задача, которую необходимо решать нам, жителям разных уголков мира. Браво –Эрхей!!! – участникам и зрителям фестиваля «Устуу-Хурээ» за поддержку реконструкции этого значительного символа тувинской культуры!
Ральф Лейтон, основатель общества «Друзья Тувы»
На фоне этих пришедших издалека слов поддержки показалось очень странным и непонятным: почему же сам хозяин Дзун-Хемчика, недавно избранный новый глава администрации кожууна Никита Куулар не сказал ни слова своему народу?
Как-то уже официально принято во всем мире, что мероприятия подобного масштаба всегда открывают хозяева места проведения. Была на фестивале в Ялте – участников и гостей приветствовал мэр Дискин, в Татарстане – Шаймиев, в Санкт-Петербурге – Яковлев. Это общепринятая дань уважения и гостеприимства, знак понимания важности происходящего. И первое слово на фестивале было предоставлено именно Никите Куулару, ведущий уважительно подчеркнул, что каждый год старт фестивалю дает именно глава администрации Дзун-Хемчика.
Но на сцену никто не вышел. В зале зависла напряженная тишина, которую, впрочем, ловко сгладили опытные ведущие Елена Ооржак и Владимир Копуш. Не появился глава администрации и на торжественной церемонии подведения итогов и закрытия фестиваля, не провел никаких встреч и пресс-конференций с журналистами и гостями, а ведь они приехали со всего мира. Какая возможность упущена для популяризации Чадана, налаживания связей, в том числе и международных.
Впечатление такое, что администрация кожууна, хоть и дала согласие на проведение очередного, четвертого фестиваля «Устуу-Хурээ», но только терпя его, раз уж запретить никак нельзя было. Очень грустно, что встретившись на фестивале с множеством интереснейших людей Чадана, мы так и не смогли познакомиться с главой администрации, о котором нам рассказывали, что это очень интересный человек, мыслящий по-новому.
Такое непонятное поведение не осталось незамеченным всеми участниками фестиваля, пытавшимися найти ответ на этот вопрос. Нашли только один: в зале сидел приехавший поздравить фестиваль Шолбан Кара-оол, прежний председатель Верховного Хурала и один из претендентов на пост Главы правительства на прошедших выборах. И поэтому, мол, администрация решила особенно не светиться, чтоб потом в «оппозиционности» не упрекнули.
Логика в такой версии, конечно, есть. Зная наше абсурдное деление на стоящих в «позиции» и в «оппозиции» (интересно, в какой именно позиции надо стоять, чтобы не быть отнесенным к «оппозиции»?), можно вполне понять замешательство нового главы с политической точки зрения (тем более никаких приветственных слов поддержки от правительства Тувы на фестивале не звучало).
С политической точки зрения понять можно. А вот с государственной, гражданской – никак нельзя. Потому что государственное дело, дело мудрого государственного руководителя любого ранга – это объединять общество, объединять свой народ, а не делить на плохих и хороших, наших и ненаших.
Далай-Лама XIV: "Пламя лампады этого хурээ еще не погасло"
Объединять ради общего дела, ради общей идеи, которая даст людям надежду, веру в будущее, чувство причастности к большому общему делу.
Именно такое чувство возникает на фестивале живой музыки и веры «Устуу-Хурээ», где не делят людей ни по взглядам, ни по вероисповеданию, ни по национальности, уважая право каждого на свое слово как в музыке, так и в жизни.
«Этот фестиваль в план не включен. Что вы так носитесь с этим «Устуу-Хурээ»?», – недоуменно спросили меня в министерстве культуры республики.
Ничего себе вопросик. Да, чтобы понять это, надо просто провести все пять дней на этом фестивале. Увидеть, как во время службы на руинах хурээ, проводившейся прямо в белых разрушенных стенах, уважительно внимали словам молитвы и буддисты, и католики, и протестанты, и православные – все, приехавшие на фестиваль. Увидеть, как обходили все они трехкратно, по традиции, эти стены, прикасаясь руками к морщинам измученного монастыря.
Надо было увидеть, как в первый день фестиваля во время карнавального шествия по Чадану – с музыкой, костюмами мистерии Цам, шли вместе и гости, и чаданцы. Даже седые старики сделали этот фестивальный круг по городу. А как горели глаза чаданских ребятишек. Родители нарядили их в лучшие костюмчики, выходную обувь, у кого не было – бежали за шествием босые. С каким интересом разглядывали не видевшие мира дальше родного Чадана дети приехавших иностранных гостей, застенчиво пытаясь сказать что-то похожее на «Hello!» Приучались к непохожему, учились понимать, что другой, непохожий на тебя – вовсе не враг.
А как старались сами музыканты: помогали друг другу, делились аппаратурой, поддерживали молодых исполнителей, школьников, впервые участвовавших в таком серьезном музыкальном конкурсе. И какие молодцы руководство тувинской госфилармонии и все ее сотрудники – ведь только благодаря их оборудованию, всемерной поддержке (филармония, на мой взгляд, стала не просто соучредителем, а главным учредителем фестиваля) удалось обеспечить фестиваль и транспортом, и музыкальной аппаратурой.
Все это надо было видеть и слышать, чтобы понять, почему же «так носятся» с фестивалем те, кто правильно почувствовал главное, что необходимо сегодня Туве – идею объединения вокруг общей, благородной цели.
И те, кто поймут это – поддержат фестиваль и его главного вдохновителя Игоря Дулуша – музыканта, оказавшегося более мудрым, чем все государственные мужи вместе взятые. Его называют «Человек-фестиваль». Совершенно заслуженно именно его выдвинули признательные музыканту люди на звание «Человек Года» в номинации культура, присвоенное газетой «Центр Азии» по письмам читателей в 2001 году.
Только вот надо было присвоить какое-то особое звание и его жене – замечательной певице Софье Кара-оол. Ну какая же еще жена, во всем поддерживая мужа, позволит тратить на организацию фестиваля и скромную зарплату, и отпускные?
В 2003 году пятый (юбилейный) фестиваль будет проводиться в те же, что и в этом году сроки – с 3 по 7 июля. Он приурочен к 6 июля – Дню рождения Далай-Ламы XIV. В сентябре 1992 года во время визита в Туву он побывал на развалинах Верхнечаданского хурээ и сказал: «Пламя лампады этого хурээ еще не погасло». Народ до сих пор вспоминает эти слова...
До встречи на фестивале Устуу-Хурээ
6 июля 2003 года!
Дата – 6 июля 2003 года уже согласована с ламами. Игорь каждый год обязательно идет в хурээ и дату проведения фестиваля определяет по их совету. И так же строго придерживается он наказа, данного ему ламами: «С этого фестиваля никто не должен уезжать обиженным».
Так что в следующем году к юбилейному фестивалю живой музыки и веры «Устуу-Хурээ» может присоединиться каждый. И помочь – тоже каждый. Каждый, разделяющий главную идею этого уникального народного дела: идею объединения, веры, понимания.
В свою очередь редакция «Центра Азии» тоже сделает все от нее зависящее, чтобы помочь фестивалю и Дзун-Хемчику. Уже с августа на нашем сайте в Интернете будет бесплатно размещено постоянное объявление о дате «Устуу-Хурээ»-2003, чтобы все желающие со всего мира – музыканты, друзья Тувы, журналисты заранее смогли спланировать свое время и приехать на фестиваль. Этот материал «Чаданский феномен» войдет также в специальный создаваемый сейчас «золотой фонд» нашего сайта, чтобы в любое время в любом уголке Земного шара каждый мог без проблем узнать о Чадане.
Так что готовься, Чадан! Вместе с фестивалем тебе выпала важная общечеловеческая миссия и шанс приобрести добрую мировую известность.
До встречи на фестивале «Устуу-Хурээ» 3-7 июля 2003 года!
Надежда АНТУФЬЕВА